В "Московских новостях" писали: "бунтующие студенты не выдвигали политических лозунгов", в "Итогах", наоборот, что революция 68-го года еще не кончилась и продолжается по сей день. Хотя "Итоги" - тоже вовсе не троцкистское издание.
А если попробовать реконструировать события 30-летней давности (и их последствия) чисто фактологически?
В ночь с 10 на 11 мая 1968 года никто в Париже не спал. Заснуть было просто невозможно. По улицам, оглашая ночь сиренами, носились машины "скорой помощи", пожарные, полиция. Со стороны Латинского квартала слышалась глухая канонада: рвались гранаты со слезоточивым газом. Целыми семьями парижане сидели у радиоприемников: корреспонденты передавали репортажи с места событий прямо в эфир. К 3 часам ночи над Латинским кварталом занялось зарево: отступавшие под натиском спецподразделений по борьбе с беспорядками - КРС (аналог нашего ОМОНа) - студенты поджигали автомашины, из которых были сооружены баррикады.... Весь город знал, что с начала мая в Сорбонне происходят студенческие беспорядки, но мало кто ожидал, что дело примет столь серьезный оборот. Утром 11 мая газеты вышли с аршинными заголовками: "Ночь баррикад"...
Все началось как-то незаметно - еще осенью прошлого, 1967 года. В начале учебного года проявилось давно копившееся недовольство студентов - недовольство жестким дисциплинарным уставом в студенческих городках, переполненностью аудиторий, бесправием студентов перед администрацией и профессорами, отказом властей допустить студентов до участия в управлении делами в высшей школе. По Франции прокатилась серия студенческих митингов с требованиями выделения дополнительных финансовых средств, введения студенческого самоуправления, смены приоритетов в системе высшего образования. Больше всего студентов бесило, что им навязывают явно ненужные предметы, явно устаревшие методики и явно выживших из ума (от старости) профессоров. Но в то же время в высшей школе оказались табуированы многие важнейшие проблемы современности - начиная от равноправия полов и кончая войной во Вьетнаме. "Мы долбим бездарные труды всяких лефоров, мюненов и таво, единственное "научное достижение" которых - то, что они стали к 60 годам профессорами, но нам не разрешают изучать Маркса, Сартра и Мерло-Понти, титанов мировой философии!" - с возмущением писали в резолюции митинга студенты из Орс(.
9 ноября 1967 года несколько тысяч студентов провели бурный митинг в Париже, требуя отставки министров образования и культуры и изменения правительственного курса в сфере образования. Акция протеста переросла в митинг памяти только что погибшего в Боливии Эрнесто Че Гевары. Митинг памяти Че организовала в зале "Мютюалит(" троцкистская группа "Революционная коммунистическая молодежь" (ЖКР), которая сыграет затем важную роль в майских событиях.
21 ноября студенты в Нантере осадили здание администрации и вынудили преподавателей допустить студентов до участия в работе органов самоуправления университета. В декабре во Франции прошла Неделя действий студентов, в которой участвовали студенты Парижа, Меца, Дижона, Лилля, Реймса и Клермон-Феррана. Власти постарались замолчать эти выступления, справедливо полагая, что проблемы у студентов во всей Франции - одни и те же, и рассказывать о студенческих выступлениях - значит пропагандировать "дурные примеры".
Власти неохотно шли на уступки. В результате с февраля по апрель 1968 года во Франции произошло 49 крупных студенческих выступлений, а 14 марта был даже проведен Национальный день действий студентов. Возникли новые формы студенческой борьбы. Студенты в Нантере 21 марта отказались сдавать экзамены по психологии в знак протеста против "чудовищной примитивности" читавшегося им курса. Такая форма борьбы (бойкот экзаменов или лекций) за повышение качества образования стала быстро распространяться по стране.
22 марта в Нантере студенты захватили здание административного корпуса, требуя освобождения 6 своих товарищей, членов Национального комитета в защиту Вьетнама, которые, протестуя против Вьетнамской войны, напали 20 марта на парижское представительство "Америкэн Экспресс" и были за это арестованы. Студенты сформировали неоанархистское "Движение 22 марта", лидером его стал учившийся во Франции немецкий студент еврейского происхождения Даниель Кон-Бендит, "Красный Дани", ставший позже символом майских событий. "Движение 22 марта" ориентировалось на идеи Ситуационистского Интернационала и его вождя Ги Дебора, автора хрестоматийной сегодня книги "Общество спектакля".
"Движение 22 марта" быстро радикализовало обстановку в Нантере. Власти решили выявить "зачинщиков" и наводнили Нантер полицейскими агентами. Студенты сфотографировали шпиков и устроили специальную выставку фотографий. Полиция попыталась закрыть выставку, но студенты выбили полицейских из университетских помещений. 30 апреля 8 лидеров студентов были обвинены в связи с этим инцидентом в "подстрекательстве к насилию". 2 мая администрация объявила о прекращении занятий "на неопределенное время".
Так начинался знаменитый "майско-июньский кризис". 3 мая студенты Сорбонны провели демонстрацию в поддержку своих нантерских товарищей. Демонстрацию организовало "Движение университетских действий" (МАЮ) - группа, возникшая 29 марта после захвата студентами одного из залов в самой Сорбонне и проведения в нем митинга с участием членов "Движения 22 марта", а также представителей бунтующих студентов из Италии, ФРГ, Бельгии, Западного Берлина и Испании. МАЮ сыграла позже важнейшую роль в "Красном Мае", создав "параллельные курсы", на которых в пику официальным профессорам с их официальной "наукой" читали курсы лекций приглашенные студентами выдающиеся специалисты из неуниверситетской (и даже неакадемической) среды, а иногда - и сами студенты, хорошо знавшие предмет (многие из этих студентов вскоре прославились как философы, социологи и т.п.). Лидерами МАЮ были Марк Кравец и Жан-Луи Пенину - и М. Кравец стал вскоре одним из вождей "Красного Мая".
Ректор Сорбонны объявил об отмене занятий и вызвал полицию. КРС атаковали совершенно не ожидавших этого студентов, применив дубинки и гранаты со слезоточивым газом. Демонстрантов не разгоняли, а загоняли в угол, зверски избивали и затаскивали в "упаковки". Отступать было некуда, и студенты взялись за булыжники. Это были первые открытые столкновения студентов с КРС. Бои распространились практически на весь Латинский квартал. Силы были примерно равны: 2 тысячи полицейских и 2 тысячи студентов. Не победил никто. Столкновения утихли с наступлением темноты. Несколько сот человек было ранено, 596 - задержано.
4 мая Сорбонна - впервые со времен фашистской оккупации - была закрыта. 4-го и 5-го 13 студентов были осуждены парижским судом. В ответ студенты создали "комитет защиты против репрессий". Младшие преподаватели, многие из которых сочувствовали студентам, призвали ко всеобщей забастовке в университетах. В Латинском квартале проходили небольшие стихийные демонстрации, разгонявшиеся полицией. МАЮ призвало студентов создавать "комитеты действия" - низовые (на уровне групп и курсов) структуры самоуправления и сопротивления. Национальный союз студентов Франции (ЮНЕФ) призвал студентов и лицеистов всей страны к бессрочной забастовке.
6 мая 20 тысяч человек вышли на демонстрацию протеста, требуя освобождения осужденных, открытия университета, отставки министра образования и ректора Сорбонны, прекращения полицейского насилия. Студенты беспрепятственно прошли по Парижу, население встречало их аплодисментами. В голове колонны несли плакат "Мы - маленькая кучка экстремистов" (именно так власти накануне назвали участников студенческих волнений). Когда колонна вернулась в Латинский квартал, ее внезапно атаковало 6 тысяч полицейских из КРС. В рядах демонстрантов были не только студенты, но и преподаватели, лицеисты, школьники. На полицейское насилие они ответили насилием. Первая баррикада возникла на площади Сен-Жермен-де-Пре. Студенты расковыряли мостовую, сняли ограду с соседней церкви. Скоро весь Левый берег Сены превратился в арену ожесточенных столкновений. Со всего Парижа на подмогу студентам подходила молодежь, и к ночи число уличных бойцов достигло 30 тысяч. Лишь к 2 часам ночи КРС рассеяли студентов. 600 человек (с обеих сторон) было ранено, 421 - арестован.
7 мая бастовали уже все высшие учебные заведения и большинство лицеев Парижа. Демонстрации, митинги и забастовки солидарности перекинулись в Бордо, Руан, Тулузу, Страсбург, Гренобль и Дижон. В Париже на демонстрацию вышли 50 тысяч студентов, требовавших освобождения своих товарищей, вывода полиции с территории Сорбонны и демократизации высшей школы. В ответ власти объявили об отчислении из Сорбонны всех участников беспорядков. Поздно вечером у Латинского квартала студенческую колонну вновь атаковали силы КРС.
Вечер 7-го был началом перелома в общественном мнении. Студентов поддержали почти все профсоюзы преподавателей (только нантерская секция Автономного профсоюза преподавательского персонала филологических факультетов безоговорочно одобрила тактику репрессий), профсоюзы учителей и научных работников и даже глубоко буржуазная Французская лига прав человека. Профсоюз работников телевидения выступил с заявлением протеста в связи с полным отсутствием объективности при освещении студенческих волнений в СМИ.
8-го числа президент де Голль заявил: "Я не уступлю насилию", а в ответ группа известнейших французских журналистов создала "Комитет против репрессий". Крупнейшие представители французской интеллигенции - Ж.-П. Сартр, С. де Бовуар, Н. Саррот, Ф. Саган, А. Горц, Ф. Мориак и другие - выступили в поддержку студентов. Французы - лауреаты Нобелевской премии выступили с аналогичным заявлением. Студентов поддержали крупнейшие профцентры Франции, а затем и партии коммунистов, социалистов и левых радикалов.
10 мая 20-тысячная демонстрация студентов, пытавшаяся пройти на Правый берег Сены к зданиям Управления телевидения и Министерства юстиции, была остановлена на мостах КРС. Демонстранты повернули назад, но на бульваре Сен-Мишель они вновь столкнулись с КРС. Так началась "ночь баррикад". Бульвар Сен-Мишель (а он не маленький!) полностью лишился брусчатки (после Мая власти залили Бульмиш асфальтом - от греха). Студенты соорудили 60 баррикад, и некоторые из них достигали 2 метров в высоту. До 6 часов утра студентам, окруженным в Латинском квартале, удавалось сопротивляться полиции. Итог: 367 человек ранено (в том числе 32 тяжело), 460 арестовано, пострадало 188 машин.
11 числа оппозиционные партии потребовали срочного созыва Национального Собрания, а испуганный премьер Ж. Помпиду выступил по ТВ и радио и пообещал, что Сорбонна откроется 13 мая, локаут будет отменен, а дела осужденных студентов - пересмотрены. Но было уже поздно: разгон полицией "маленькой кучки экстремистов" превратился в общенациональный политический кризис.
13 мая Франция была парализована всеобщей 24-часовой забастовкой, в которой участвовало практически все трудоспособное население - 10 миллионов человек. В Париже прошла грандиозная 800-тысячная демонстрация, в первом ряду которой шли руководитель Всеобщей конфедерация труда (ВКТ) коммунист Жорж Сеги и яростный обличитель коммунистов анархист Кон-Бендит. Сразу после демонстрации студенты захватили Сорбонну. Они создали "Генеральные ассамблеи" - дискуссионные клубы, законодательные и исполнительные органы одновременно. Генеральная ассамблея Сорбонны объявила "Парижский университет автономным народным университетом, постоянно и круглосуточно открытым для всех трудящихся". Одновременно студенты захватили Страсбургский университет. В крупных провинциальных городах прошли многотысячные демонстрации солидарности (например, в Лионе - 60-тысячная, в Марселе - 50-тысячная).
14 мая рабочие компании "Сюд-Авиасьон" в Нанте захватили - по примеру студентов - предприятие. С этого момента захваты предприятий рабочими стали распространяться по Франции как эпидемия. Там, где предприятия не захватывались, рабочие "просто" объявляли забастовку.
15-го студенты захватили театр "Одеон" и превратили его в открытый дискуссионный клуб. 16-го числа студенты навели некоторый порядок в Сорбонне, которую за два дня анархисты превратили в грандиозный свинарник. Сорбонной стал управлять оккупационный комитет из 15 человек. Впрочем, по требованию анархистов, боровшихся с "угрозой бюрократического перерождения", состав комитета каждый день полностью обновлялся, и потому комитет почти ничего всерьез сделать не успевал.
Тем временем студенты захватывали один университет за другим. Число захваченных рабочими крупных предприятий достигло к 17 мая полусотни. Забастовали телеграф, телефон, почта, общественный транспорт. "Франция остановилась".
18 мая, прервав свой визит в Румынию, в страну вернулся де Голль. 20 мая число бастующих достигло 10 миллионов, на заводах возникли "комитеты самоуправления" и "комитеты действия", не контролируемые официальными профсоюзами, в провинции начала складываться совершенно феерическая система распределения товаров и продуктов рабочими комитетами - нуждающимся, бесплатно. 21-22 мая в Национальном Собрании обсуждался вопрос о недоверии правительству. Для вотума недоверия не хватило 1 голоса!
22-го власти решают выслать из Франции Кон-Бендита. В ответ студенты устраивают с 23 на 24 мая в Латинском квартале "ночь гнева" (или "ночь мятежа" - "nuit d'(meute" можно перевести и так), повторив баррикадные бои. Запылала Парижская биржа. 24-го де Голль выступает с обещанием провести референдум об участии рабочих в управлении предприятиями (позже он от этого обещания откажется).
25-го в Министерстве социальных дел на рю Гренель начались трехсторонние переговоры между правительством, профсоюзами и Национальным советом французских предпринимателей. Выработанные там "Гренельские соглашения" предусматривали существенное увеличение зарплаты. Однако ВКТ была не удовлетворена уступками правительства и предпринимателей и призвала к продолжению забастовки. Социалисты во главе с Ф. Миттераном и леваки восприняли "Гренельские соглашения" как "удар в спину революции". На стадионе Шарлети они собирают грандиозный митинг, где осуждают ФКП, профсоюзы и де Голля и требуют создания Временного правительства.
29 числа, в день чрезвычайного заседания кабинета министров, стало известно, что бесследно исчез президент де Голль. Страна в шоке. Лидеры "Красного Мая" призывают к захвату власти, поскольку она "явно лежит на улице". 30-го де Голль появляется и выступает с крайне жесткой речью, сообщив одновременно о роспуске Национального Собрания и о проведении досрочных парламентских выборов. Позже стало известно, что де Голль тайно летал в Баден-Баден, где располагался штаб французского военного контингента в ФРГ, и вел переговоры с военными. Затем он провел такие же переговоры в Страсбурге. Правда, что сказали де Голлю генералы - до сих пор никто не знает.
В тот же день воспрявшие духом голлисты проводят 500-тысячную демонстрацию на Елисейских полях. Испуганные буржуа скандируют "Верните наши заводы!" и "Де Голль, ты не один!". Это - начало конца "Красного Мая". Многие предприятия еще будут бастовать недели две. В начале июня профсоюзы проведут новые переговоры и добьются новых экономических уступок, после чего волна забастовок спадет. Предприятия, захваченные рабочими, начнут "очищаться" силами КРС - как, например, заводы "Рено".
Студенты пытались наладить с оккупированными предприятиями связь и взаимодействие. Забастовщики и студенты дали правительству арьергардный бой во Флине, где располагались цеха "Рено". Рабочие "Рено-Флин" отказались признать "Гренельские соглашения". Правительство окружило Флин тысячами жандармов. Позже это было названо "Флинским противостоянием". 17-летний лицеист-маоист Жиль Тотэн, связной между студентами и оккупировавшими Флин рабочими, спасаясь от преследовавших его жандармов, утонул в Сене. Рабочие Флина поклялись над его могилой отомстить жандармам. Озлобленные смертью товарища, студенты под пение "Интернационала" вновь соорудили в Париже баррикады и несколько часов сражались с КРС. Был полностью разгромлен комиссариат полиции на рю Перрон.
12 июня власть перешла в наступление. Были запрещены основные левацкие группировки, Кон-Бендит был выслан в ФРГ. 14 июня полиция очистила "Одеон" от студентов, 16-го - захватила Сорбонну. 17 июня возобновили работу конвейеры "Рено".
23 и 30 июня прошли (в два тура) парламентские выборы. Испуганный призраком революции, "средний класс" дружно проголосовал за де Голля.
Итак, "Майская революция" потерпела поражение. Почему же она стала символом, легендой?
В первую очередь, потому, что в мае 1968 года "внезапно", из мелкого инцидента в Нантере, причем не во время экономического кризиса, а наоборот - во время экономического процветания, впервые в европейской истории стремительно развился общенациональный кризис, вылившийся в революционную ситуацию. Это заставило многих понять, что изменилась сама социальная структура западного общества.
Во-вторых, потому, что "Красный Май" изменил моральный и интеллектуальный климат в Европе - и в первую очередь, во Франции. Вплоть до наступления эпохи неолиберализма и "новой консервативной волны" начала 80-х быть правым, любить капитализм считалось неприличным. Первая половина 70-х, осененная отсветом "Красного Мая", оказалась лебединой песней западноевропейской интеллектуальной и культурной элиты. Все сколько-то стоящее в этой области, как грустно признают сегодня на Западе, было создано до 1975-1977 годов. Все, что позже - либо деградация, либо перепевы...
Чего же добились студенты? Во-первых, демократизации высшей и средней школы. Во-вторых, разрешения политической деятельности на территории университетов и студенческих городков. В-третьих, повышения социального статуса студента. В-четвертых, принятия "Закона об ориентации", который координировал действия высшей школы с непосредственными запросами экономики - и, таким образом, снижал риск безработицы для выпускников. В-пятых, ликвидации (пусть временно) психологической пропасти между студентами и рабочим классом. В-шестых, подрыва имиджа "сильного человека" де Голля. В апреле 1969-го де Голль внезапно уйдет в отставку, построенный им "режим личной власти" прекратит существование.
Что стало с бунтарями Мая позже? Спустя 25 лет этим вопросом задались авторы телефильма "Поколение". Оказалось, те, кто был активен в мае 68-го, остались активными и позже. Они ярко проявили себя в литературе, искусстве, науке, политике, журналистике, бизнесе. Во Франции "милитант Мая" (активист майских событий) - как знак качества: работодатели охотно таких берут - значит, человек активный, не боящийся принимать самостоятельных решений. Если "милитант" посидел в тюрьме - еще лучше: значит, не трус и не боится брать ответственность на себя. Незаменим как менеджер. Примеры бывают удивительные. Студент-бунтарь Эммануэль Дешелетт по кличке "Длинный", которому приписывают авторство модного у "зеленых" лозунга "Думай глобально - действуй локально!", стал крупнейшим предпринимателем, владельцем нескольких заводов. А вот те из молодых, кто вел себя в мае 1968-го тише воды, так никем и не стали.
Александр Тарасов
