| WWW.ANARH.RU |
|
| WWW.ANARH.RU |
|
|
"Любовь к старым директорам" или пробуждение классовой воли? Если вам охота, можете втыкать в карту флажки – Выборг, Качканар, Свердловск, Ачинск, Кузнецк, Иваново, Самара, Воркута – лично мне уже надоело играться, хотя городов, на заводах которых в последний год происходили массовые столкновения рабочих с новыми хозяевами из приватизаторов, гораздо больше. И решались эти конфликты отнюдь не в районных судах, а прямо на предприятиях: там лилась в самом прямом смысле слова пролетарская кровь, ломались кости и вывихивались суставы, сотрясались черепа. Против организованных в дружины самообороны рабочих обычно используются "дровосеки" из частных охранных фирм, принадлежащих новым хозяевам. Позволю себе кощунство, но иногда сотрясение мозга или просто удар шнурованным сапогом в лицо раз и навсегда проясняет сознание, пробуждает от многолетней амнезии целые классы или по крайней мере наиболее чутких их представителей, избавляет от телевизионных и газетных иллюзий о том, что "все мы, россияне, должны жить дружно и помогать друг другу", заставляет взять в руки что-нибудь металлическое и вдруг, где-то в лабиринтах генетической памяти, вспомнить что есть классовая война и кто и за что на ней погибал. Лично я, автор этой статьи, избавился от последних демократических иллюзий на студенческой демонстрации 95-ого, где получил пару раз дубинкой по башке от ОМОНа и проехался немного головой по асфальту.Вот самое последнее по времени сообщение из города Щучье, курганской области: на хлебокомбинате, в результате "разборок" с хозяином 38 раненых, из них 4 – тяжело. Стачкомовцы Нижнего Новгорода, доведенные до отчаяния произволом администрации, пообещали, в случае если их требования и дальше будут игнорироваться, отравить воду > в системе городского водоснабжения, т.е. подыхать, так всем городом, а не одному только рабочему классу. Дума 4-ого апреля обсуждала вопрос о применении силы против рабочих в результате смены администрации. Значит и там, на Охотном, чувствуют жареный запах, понимают депутатики, что за "сменой администрации" скрывается окончательный и бесповоротный переход средств производства в руки частного российского капитала. И вместе со "средствами производства" в необратимую кабалу попадают тысячи судеб занятых на производстве людей. Число "горячих точек", где раз и навсегда просыпаются пролетарии, увеличивается каждый месяц. В прессу попадают пропущенные через фильтр полит.корректности отдельные фрагменты этой новой социальной драмы. Точно так же, частично, не сразу с полной глубиной, возвращается к работягам общее классовое сознание и классовая же ненависть к кровососущим детям новой "элиты", разъезжающим на джипах, окруженным вереницей готовых к бою охранников, угодливых адвокатов, на все согласных чиновников, вечно ждущих, когда же им барин кинет со стола кость. Если верить прессе, у бузящих на заводах пролетариев наблюдается одна и та же болезнь – "повальная любовь к старым директорам", смене которых они сопротивляются, не смотря ни на какие распоряжения властей. Эта "любовь" расшифровывается как ненависть к новому порядку, к абсолютной власти "боссов", к капиталистическому и криминальному "перераспределению собственности". Старые директора это тоже, порой, не ангелы с крыльями, а еще чаще – мало что сделавшие для своих предприятий мелкие бюрократы с позднесоветским (т.е. совсем никаким) мышлением. Однако они не были прямыми и однозначными агентами новой брутально-капиталистической системы, а иногда даже ассоциировали собственные интересы с нуждами коллектива. При "новых", и рабочим это очевидно, отнимут последние социальные гарантии, последние жалкие "акции" собственных заводов, последние места в советах директоров, короче, последнюю возможность хоть на что-то влиять и хоть о чем-то заикаться. Вот и цепляются рабочие за что есть, хорошо понимая, что будет впереди, строят на территории своих фабрик баррикады из бетонных плит, как в Свердловске, не расходятся домой после смены, создают вооруженные, чем бог послал, отряды рабочего контроля, как в Ясногорске и Воркуте. "Все начальники сволочи, вся власть стачкомам!" – этот кумачовый транспорант, впервые так расстроивший либеральную прессу во время великого стояния шахтеров на Горбатом Мосту, растиражирован сегодня и виден из окон начальства во многих российских городах. Самое мудрое из всего, что они делают - стачкомы объединяются. В конце марта в Москве прошла совместная конференция стачкомов России, устроить которую помог столичный профессор-марксист Бузгалин, редактор левого теоретического журнала "Альтернатива" (вот ведь и интеллигенция нужна бывает зачем-нибудь). Активисты с трех десятков "бунтующих заводов" делились опытом сопротивления. Кому-то удалось добиться статуса "народного предприятия" (т.е. гос.сообственность с сильным элементом рабочего самоуправления), где-то, под давлением работяг, в Совете директоров больше половины рабочих, не побалуешь, рабочий контроль полностью отслеживает отгрузку готовой продукции, чтобы исключить "левый бизнес", в других местах удалось заключить мало-мальски приемлимый для людей, а не "пиратский", коллективный договор. Каждый раз это давалось через очень жесткое противостояние. И главная мысль, многократно повторяемая участниками этой встречи – все эти полумеры, уступки, временные послабления сами по себе ничего не дадут, легко будут отняты, если не вести дело дальше, если не поднимать людей по целым промышленным районам, по отраслям, если не строить общую солидарную пролетарскую стратегию альтернативы капитализму, которая в перспективе могла бы его похоронить. Не желая примыкать ни к одной, даже самой "красной", партии, многие стачкомовцы так себя и называют "пролетаристами". Отдельная информационная победа в те же дни была совершена на РТР в программе "Слушается дело", где выясняли отношения две стороны: выборгские рабочие активисты, их молодой адвокат Маркелов, поддерживающая стачечников "розовая" интеллигенция против какой-то сомнительной заграничной фирмы (не будем делать ей даже косвенную рекламу), "купившей себе Выборг", нанятых ею нагловато-презрительных юристов и бесчеловечно проявивших себя во время столкновений на заводе "частных охранников" ("Тайфун"). "Выборгская сторона" телевизионного суда отличалась от "представителей капитала" даже антропологически, невозможно было отделаться от ощущения, что нам показывают представителей двух разных рас в какой-то этнографической передаче, причем одна из рас упрямо считает себя законными колонизаторами, а вторая героически пытается избавиться от колониального ига. Суровые сосредоточенные лица рабочих, вспоминавших подробности избиения их товарищей и обороны завода и ехидные вопросики толстомордого "юриста", намекающего на полную безграмотность этих рабочих в "вопросах собственности", плачущие выборгские женщины, которые не могут спокойно вспоминать ту "карательную акцию" и холодные отрепетированные интонации представителя "уважаемой фирмы", больше похожего на автомат, чем на человека, предлагающего не давать волю эмоциям и посмотреть "бумаги", доказывающие его абсолютную правоту. Дрожащий от волнения, взывающий к морали, голос адвоката Маркелова и брезгливо брошенные ему обвинения в "симпатиях к левым". Присяжные, выносящие вердикт в конце телешоу, разделились строго пополам. Т.е. дело решено в чью-либо пользу не было даже в игровом пространстве студии. И это весьма символично, ведь такие вопросы действительно в студиях и на судах не решаются. Историческая правота выясняется совсем по-другому. Ситуация, в которой оказался российский рабочий класс, да и не только он, напоминает один, тоже совсем новый, сюжет. По весне забастовали и объявили голодовку кочегары одного бурятского психдиспансера. Обычно, в таких местах персонал протестует в самую последнюю очередь, понимая всю деликатность своего положения. Представьте себе, как там весело: холодный, пронизываемый байкальскими ветрами психдиспансер, оголтелые пациенты-буряты, с трудом разбирающиеся в политической ситуации, не понимающие "почему мороз?", спящие на полу прозрачные от голода кочегары с темными ямами ненавидящих глаз. Роман Егора Радова "Якутия" просто отдыхает, никакому постмодернисту из Москвы всего этого никогда нарочно не придумать. Бурятская акция нашла отлик у кочегаров других объектов, в общем, грозятся остудить к чертовой матери все тепловые сети Улан-Удэ. Другой показательный пример: рассерженные тем, что тульские "думцы" в очередной раз увеличили себе оклад, давно сидящие без зарплаты учителя одной местной школы скинулись по рублю и выслали депутатам 60 целковых, на бедность. Красивая, отчаянная акция, но ничего не даст. Совесть, которую пытаются педагоги пробудить в народных избранниках, к несчастью, понятие не онтологическое, а опять-таки, культурно-классовое. Так что тем, кто уже и так в Думе, совесть в общем-то ни к чему. Разве что потом, по прошествии некоторого срока, окружить эту чертову Думу и потребовать свои денежки с процентами. Так что, можно считать, что учителя депутатов на счетчик поставили, дав им в долг. Стало почти банальным утверждать, что рабочие давно сложили с себя полномочия самого революционного класса, что все пролетарские концепции устарели. Как умеют за себя постоять трудящиеся на Западе хорошо известно. Недавнее повышение цен на бензин в США привело в маленький тихий город Вашингтон сотни дальнобойщиков на своих огромных фурах, которые остановили дорожное движение во многих районах города, на какое-то время блокировали работу конгресса, и вообще изрядно попортили воздух американской столицы своими выхлопами и основательно проехались по ушам законодателей своим многодневным дудением под окнами.
Что же происходит с нашим, отечественным пролетариатом? Для всех, у кого открыты глаза, очевидно: сторукий класс просыпается. Гигант выходит из амнезии. Осознавая себя как целое и рассматривая лилипутов, спеленавших его по рукам и ногам, великан российского пролетариата разгибает свою спину и вот-вот встанет к ужасу всех буржуа во весь свой неимоверный рост, чтобы нанести обидчикам справедливый смертельный удар. ПАВЕЛ ВЛАСОВ |